За что Сталин ненавидел Троцкого
Вопрос, вынесенный в заголовок этой статьи, как будто уже содержит в себе некое утверждение, которое вызывает желание задать встречный вопрос – а точно ли Сталин ненавидел Троцкого? А может быть, дело обстояло с точностью до наоборот? Давайте разбирать взаимоотношения этих выдающихся деятелей ХХ века, опираясь на факты.
Насколько можно судить, первое «соприкосновение мечей» у них произошло в далеком 1903 году, во время II съезда РСДРП(б), на котором Сталин, находясь в России, очно не присутствовал, но поддержал линию Ленина и Плеханова против Бунда и Троцкого. Спор тогда был относительно планов бундовцев построить партию как конгломерат национальных фракций, тогда как Ленин и Плеханов настаивали на общероссийской организации. Впрочем, партийный вес Троцкого настолько превосходил сталинский, что Лев Давидович не придал никакого значения появлению нового оппонента.
Следующий спор случился в 1918 году, когда большевики были вынуждены подписать «похабный» Брестский мир с Германией. Троцкий, уже бывший вторым лицом в государстве, выступил со странным предложением – «мира не подписывать, с немцами не воевать, армию распустить». Это в корне отличалось как от позиции В.И. Ленина, требовавшего заключать мир немедленно и почти на любых условиях, так и от предложений союзников большевиков во власти – левых эсеров. Эти требовали развернуть революционную войну против Германии. И.В. Сталин и в этот раз поддержал точку зрения Ленина, которая в конечном итоге возобладала.
В этом же 1918 году Сталин и Троцкий впервые вступили в открытое противостояние. Эта история произошла во время обороны Царицына от наступавших белых частей. Троцкий занимался обороной города, будучи наркомвоенмором, а Сталин – в качестве уполномоченного ЦК партии. Царицынский конфликт между нашими героями настолько примечателен, что заслуживает особого внимания. Вкратце, два руководителя обороны города не могли прийти к единому мнению по двум вопросам:
• следует ли формировать из красных партизанских отрядов строевые части с уставной дисциплиной и единоначалием, или партизанская революционная вольница – прекрасный инструмент в борьбе против белых?
• возможно ли при формировании красных частей полагаться на бывших царских офицеров-«военспецов», перешедших на службу к большевикам, или назначать на командные должности следует, исходя из принципа преданности делу революции, безотносительно к военному опыту?
Уникальность конфликта Сталина и Троцкого в Царицыне состоит в том, что наши герои выступали с непривычных нам, с точки зрения нашего «послезнания», позиций. Будущий государственник Сталин требовал сохранения «партизанской революционной вольницы» и изгнания военспецов из РККА, тогда как «демон мировой революции» Троцкий выступал за строгую дисциплину в красных отрядах и за подчинение бывшим «золотопогонникам», которых защищал от нападок Сталина. Мирить двух руководителей царицынской обороны пришлось Ленину.
Скоро они поменяются ролями.
И случится это уже в начале 20-ых гг., после смерти Ленина. Сталин выступит с идеей о возможности строительства социализма в одной, отдельно взятой стране. Нам сто лет спустя трудно оценить масштабность этой идеи и ее практические последствия. Достаточно сказать, что на тот это момент была абсолютная ересь с точки зрения марксистской теории. Все трое основоположников – Маркс, Энгельс и Ленин – считали, что социализм будет построен в результате одновременной победы революции в передовых капиталистических странах. А по Сталину выходило, что и революции в Англии с Германией можно не ждать, и в России – не самой передовой стране мира – можно приступать к строительству социализма.
Уже в 1923 году теоретический спор между Сталиным и Троцким перешел в практическую плоскость. Дело в том, что в силу ряда внутренних (небывалый экономический спад, обнищание населения) и внешних (давление страны-победительницы Франции) причин в Германии сложилась классическая, казалось бы, революционная ситуация. Горячие головы в Коминтерне и в германской компартии требовали от РСФСР направить военную помощь немецким товарищам. Разумеется, у руля этой кампании стоял Лев Давидович, в мыслях уже видя себя главой Европейской республики Советов. Сталин же выступал против вмешательства в германские дела, за то, чтобы сосредоточиться на делах российских.
История показала правоту Сталина в этом вопросе. Германская революция не состоялась, вмешательство РСФСР не потребовалось. В скобках можно заметить, что именно в 1923 году в новостях из Веймарской республики, еще далеко не на первых страницах, стало мелькать упоминание об одной из многих немецких радикальных антикоммунистических групп. Она была создана в Мюнхене, носила громкое название «Немецкая национал-социалистическая рабочая партия», а руководил ею некий Адольф Гитлер.
Внутри же РСФСР 20-ые гг. прошлого века – это история бесконечных споров внутри правящей партии коммунистов, которые официальная история КПСС именовала «борьбой с уклонами и оппозициями». Кстати, это свидетельствует об определенной свободе дискуссии в Советском Союзе, пусть даже эти дискуссии и были возможны только в рамках единственной правящей партии. По сути, конечно, эти споры были проявлениями межфракционной борьбы за власть внутри ВКП(б).
Вспомним вкратце: сначала Сталин вместе с Зиновьевым и Каменевым выступил против Троцкого (1923-24), затем в 1925 совместно с Бухариным и Рыковым – против недавних союзников, образовавших т.н. «ленинградскую оппозицию» [Зиновьев был главой ленинградской парторганизации]. В 1927 году антисталинские силы всех оттенков создали «объединенную оппозицию» под главенством Троцкого, которая также потерпела поражение. XV съезд ВКП(б) в декабре 1927 подвел черту под этим периодом партийной и российской истории.
Для Льва Давидовича Троцкого поражение в борьбе против Сталина означало сначала ссылку в Алма-Ату в 1928 году, затем высылку за границу в 1929.
Там неугомонный «бес революции» немедленно создал IV Интернационал в пику сталинскому Коминтерну (III Интернационалу) и развернул активную деятельность по организации партий и фракций из своих многочисленных сторонников по всему миру. Несмотря на «левую, революционную фразу» троцкистов, они с коммунистами часто оказывались по разные стороны линии фронта, как например, во время гражданской войны в Испании.
Но только ли это раздражало хозяина Кремля в «мексиканском сидельце»? Нет, не только. Существовала ненулевая вероятность, что противники СССР могут разыграть карту возвращения Троцкого к власти при серьезном обострении международной обстановки. Так, во время Зимней войны 1939-40 гг. «горячие финские парни» всерьез обдумывали возможность сформировать правительство России в изгнании под руководством то ли «Иудушки Троцкого», то ли самого «душки Керенского». Сходные планы, по некоторым оценкам, существовали и у руководства Великобритании.
Но дает ли это основания говорить о ненависти Сталина к Троцкому? Есть мнение, что «кремлевский горец», несмотря на всю свою злопамятность, личной злобы на Троцкого не держал, а ссылал последнего, и направлял к нему ликвидаторов, исходя только из принципа целесообразности. Как сейчас сказали бы, «только бизнес – ничего личного».
А вот что касается Льва Давидовича, то совершенно очевидно – он к Сталину «такую неприязнь испытывал, что кушать не мог» ©. Страницы его книг: «Сталинская школа фальсификаций», «Моя жизнь. Опыт автобиографии» и других, прямо-таки сочатся ядом ненависти к хозяину Кремля. Он даже сочинил фейк об отравлении Сталиным Ленина, правда, благоразумно дождавшись кончины всех основных свидетелей.
Сталину же, насколько можно судить, было не до Троцкого. Отправив Меркадера на задание, он немедленно занялся другими, более важными делами.
